– Не желаете съездить в деревню Пустынь? Мне хочется познакомить Вас с интересным человеком, ветераном Великой Отечественной войны, – поинтересовался, позвонив в редакцию, участковый инспектор Отделения МВД России по Первомайскому району С. Н. Козлов. – Если хотите, завтра могу взять Вас с собой, я как раз к нему поеду.
Познакомиться и тем более пообщаться в живую с очевидцем тех грозовых лет нам завсегда интересно. И я, как это обычно бывает, набросал себе вопросы, которые хотелось бы задать собеседнику. Вот только радостное настроение от встречи с ветераном Великой Отечественной войны было омрачено целью визита к нему майора полиции.
– Еду к Олегу Федоровичу Лузинову по уголовному делу, – в голосе полицейского неподдельная грусть.
Сергей Николаевич явно не в восторге от цели своей поездки к О. Ф. Лузинову. Хотя, казалось бы, все должно быть наоборот: «преступление» раскрыто, злоумышленник, незаконно порубивший деревья, изобличен и в содеянном признался.
– Пошел бы пожилой и не совсем здоровый человек в лес пилить эти несчастные деревья, если бы у него была возможность своевременно и в достатке заготовить на зиму дрова? – то ли себе, то ли мне тихо задает вопрос полицейский и сам же на него отвечает.

– Не пошел бы! Вот только нет у пенсионера поблизос- ти родных, а поинтересоваться его проблемами больше, по-видимому, и некому…
Машина С. Н. Козлова, свернув с большака, остановилась неподалеку от дома Олега Федоровича. Мы идем к дому по тропе, припорошенной выпавшим ночью снегом. У крылечка снег аккуратно разметен. Стучимся в двери. Хозяин выходит навстречу. Одет в теплый свитер и такие же теплые штаны, на ногах валенки.
– Дом-то далеко не новый, от натопленных печек тепло в морозную и ветреную погоду долго не задерживается, вот и приходится в валенках да теплой одежде в доме зимой ходить, – словно извиняясь за свой внешний вид, произносит Олег Федорович.
Пока Сергей Николаевич разговаривает с хозяином, я разглядываю внутреннее убранство дома. Хотя, какое убранство у одинокого восьмидесятипятилетнего пенсионера? Лишь необходимая в повседневной жизни мебель. Но в доме чисто и порядок.
– Представляете, на старости лет в преступники меня записали, – присаживаясь к столу, стоящему возле окна напротив большой русской печи, невесело произнес Олег Федорович. – И дернул меня черт спилить несколько березок да осинок. Жили же в военные годы в холоде, и ничего – выжили. А сейчас…
Он задумчиво смотрит в окно. Туда, где под большим снежным одеялом лежат поля и луга. О чем думает, что вспоминает? Может быть ту первую военную зиму, которая была такой же морозной и снежной? Олежке Лузинову исполнилось лишь десять лет, когда на его родину напал враг. Деды, отцы, старшие братья ушли на фронт. А они, школьники, вместе с мамками пошли на другой фронт – трудовой.
Федор Павлович Лузинов, отец Олега Федоровича, ушел на фронт, оставив на руках жены троих детей. Выжить семье Лузиновых помогало личное подсобное хозяйство. Мать отправляла Олега торговать молоком и яйцами к поездам, что останавливались на станции Скалино. И он бегал через поля, луга и леса по десять километров туда и обратно, чтобы его мать, брат и сестра смогли выжить, потому как в колхозе в ту пору получали лишь «трудодни», на которые купить что-то было невозможно.
– Во время войны мне и на лесозаготовках пришлось поработать, и на лесосплаве. Тогда на возраст не особо смотрели: взялся за дело – делай! – вспоминает ветеран трудового фронта.
Война закончилась, а забот меньше не стало. Страна восстанавливала разрушенное народное хозяйство. Олег Федорович работал в колхозе – пахал, сеял хлеб. Потом служил срочную военную. После армии ему довелось поработать на Кольском полуострове. Сначала трудился на рыбзаводе, затем работал в тралловом флоте. Но потянуло в родные края. Вернулся, выучился на шофера и пришел на работу в совхоз «Маяк». Так там до пенсии и трудился.
– Дров на предстоящую зиму у меня в запасе не было, – грустно произносит мой собеседник. – Вот я и решил спилить на опушке леса несколько деревьев. Я бы с удовольствием выписал дрова, оплатил доставку. Как-то обращался по этому поводу несколько лет назад в Пречистенский лесхоз. Но мне сказали, что делянка для заготовки дров где-то у Николо-Горы находится. Это же очень далеко для меня!
– Делянка для заготовки дров сейчас имеется неподалеку от деревни Пустынь, – сказал мне заместитель директора Пречистенского лесхоза К. И. Рулев, когда мы заговорили с ним о пенсионере О. Ф. Лузинове из деревни Пустынь. – Олегу Федоровичу нужно было лично или по доверенности выписать дрова в этой делянке и потом спокойно пилить.
«Спокойно пилить» у пенсионера не получилось. Скорее всего потому, что Олег Федорович попросту не знал об отведенной Пречистенским лесхозом под заготовку дров делянке неподалеку от д. Пустынь. Никто из соседей ему об этом тоже не сказал. Совхоза «Маяк», которому Олег Федорович отдал не одно трудовое десятилетие, не существует. Администрация же Пречистенского сельского поселения вниманием ветерана не жалует. Да, не забывает к Дню Победы поздравить и подарок вручить. Но это же только раз в году, а проблемы пожилому человеку приходится решать почти еже- дневно. Так, может быть, стоит время от времени интересоваться делами ветеранов, тем более, что не так уж много их и осталось?!
Олег Федорович показал мне «украденные» дрова: неполная тракторная тележка. Даже не уложенная, накиданная. Визуально меньше трех кубометров. К. И. Рулев пояснил, что если бы пенсионер правильно оформил выписку, то заплатил бы за них порядка 500 рублей. Но за- платить пришлось 9293 рубля – пятидесятикратную стоимость этих злосчастных деревьев!
Вроде и не за что критиковать позицию работников лесхоза. Действовали они по инструкции: обнаружили незаконную рубку, составили протокол и отправили последний в полицию. Не в их компетенции выяснять, кто здесь браконьерил. Удивительно другое: человека, срубившего десяток деревьев тут же увидели и наказали, а до тех же, кто выписывает 100 гектаров, а вырубает вдвое больше, наказание почему-то не доходит. Как так!!!
На обратном пути Сергей Николаевич Козлов рассказал мне о своем дедушке Д. И. Козлове – участнике Великой Отечественной войны, кавалере боевых наград.
– Мы все его очень уважали, слушались во всем, помогали, – говорил майор. – Для нас он был авторитет во всем. Что же изменилось в нас сегодня? Почему проб- лемы других людей становятся для нас чужими?!
Я слушал моего попутчика и думал: почему из нашего лексикона в послед- нее время стало исчезать слово «милосердие»? Некоторые толковые словари вообще считают его устаревшим. Но может ли устареть сострадательное, доброжелательное, заботливое отношение к другому человеку? Конечно же нет! Ведь там, где есть милосердие, отсутствуют жестокость, равнодушие, враждебность и насилие. Мы перестали помогать чужим людям, забывая, что завтра то же самое может случиться и с нами.
Но не все так плохо. Живо милосердие в сердцах наших людей. И в этом я убедился, познакомившись с Сергеем Николаевичем Козловым. По большому счету, никто его не обязывал навещать ветерана, заботиться о том, чтобы проблемы этого пожилого человека были как можно скорее решены, а подобных ситуаций не повторялось.
Евгений ЕЛИСЕЕВ
P.S.
На сегодняшний день известно, что уголовное преследование в отношении Ф. П. Лузинова прекращено.